А. Фадеева - Екатерина II без ретуши

5 часов. Государь досадует, что б́ольшая часть посланных им лиц не возвращаются назад, и выражает нетерпеливое желание узнать что-нибудь более достоверное о положение дел.

Графиня Елисавета Романовна не хочет оставить государя и, в тревожном состоянии духа, все вертится около него. Две девицы Нарышкины и графиня Брюс составляют ее свиту: прочие дамы скрывались во дворце.

6 часов. По приказанию государя лейб-хирург его дает ему несколько приемов стального порошка.

7 часов. Государь требует холодно жаренного и ломоть хлеба. На деревянную скамью у канала ставят жаркого и бутербродов с несколькими бутылками бургонского и шампанского.

Государь посылает ораниенбаумским своим войскам приказание прибыть в Петергоф и окопаться там в зверинце, чтобы выдержать первый натиск.

Штелин изображает фельдмаршалу Миниху и принцу Голштейн-Бекскому ужасные последствия, которые могут произойти от такого, в сущности мнимого, сопротивления, если бы, по неосмотрительности, была выпущена против ожидаемой гвардии хотя бы даже одна пуля. Оба соглашаются с его мнением, и все вместе представляют о том государю; но он не хочет их слушать и отзывается, что необходимо иметь какие-нибудь силы для отражения первого напора, что не д́олжно уступать и что он намерен защищаться до последнего человека.

8 часов. Мы повторяем наше представление, но столь же безуспешно. Между тем жалкие ораниенбаумские войска являются под начальством генерал-лейтенанта барона фон Ливена и располагаются в зверинце. У артиллерии очень мало ядер, а картечи и совсем нет. Добавляют ядер от егермейстерской части, но калибр их не соответствует орудиям. Новые, по-прежнему тщетные просьбы с нашей стороны об отсылке ораниенбаумских войск. Беспокойство государя по случаю медленного возвращения гонцов, отправленных им в разные концы, особенно же в Кронштадт, все более и более возрастает. Наконец приходит весть, что Воронежский полк, для приведения которого немедленно в Петергоф послан был в Красное Село флигель-адъютант Рейстер, повернул в противоположную сторону, что полковник Олсуфьев ведет этот полк прямо в Петербург, к императрице, и что Рейстера очень дурно там приняли и увезли с собою арестованного.

9 часов. При прогулке по берегу канала продолжаются совещания.

Наконец является из Кронштадта князь Барятинский с бумагою. Государь сам берет ее и читает вместе с графом Воронцовым, Мельгуновым, генерал-майором Измайловым, Львом Нарышкиным и Гудовичем.

Около 10 часов. Решаются тотчас отплыть морем. Государь велит подъехать шлюпкам и садится в них с восемью или десятью человеками, а прочим велит следовать на галере и на яхте. Садясь в шлюпку, он отдает генералу Шильду приказание отослать ораниенбаумские войска назад в Ораниенбаум и оставаться там спокойными.

Галера выходит с рейда и вместе с яхтою направляется к Кронштадту, при довольно хорошем попутном ветре.

В 1-м часу пополуночи галера подходит к кронштадтской гавани и находит ее запертою боном. Яхта останавливается насупротив галеры, в левую руку от входа в гавань, шагах в 20 или 30 от стены. Спущенная с галеры шлюпка подплывает ко входу в гавань и требует, чтобы отдали бон, но караул на стене отказывается в том с угрозами. Государь кричит, что он сам тут и чтобы его сейчас впустили. Ему отвечают, что из Петербурга получено приказание не впускать никого, кто бы то ни был, а яхте велят удалиться, без чего в нее будут стрелять.

В Кронштадте бьют тревогу. На стене показываются несколько сот вооруженных солдат.

Яхте вторично приказывают немедленно отъехать. В противном случае в нее станут стрелять ядрами. Она спешит распустить паруса, и, для скорости, перерубают якорный канат. Третий окрик, что если она не удалится сейчас же, то откроется пальба из наведенных уже на нее орудий. Яхта, действительно, тотчас же пускается в ход, поворачивая под ветер, а галера на веслах опережает ее по направлению к Ораниенбауму. Государь кричит, чтобы яхта следовала за галерою, чего, однако, нельзя исполнить за мелководием ораниенбаумского рейда. С яхты при повороте замечают, что между кронштадтским валом и Кроншлотом расположилось плоскодонное судно с многолюдным экипажем. Вероятно, чтобы загородить свободный проход в открытое море.

Около 2 часов пополуночи галера, приблизясь к ораниенбаумской гавани, почти совсем потеряла из виду яхту, которая, со своей стороны, с полупопутным ветром идет к петергофскому рейду.

3 часа. Государь подходит на галере к ораниенбаумской гавани и, поднявшись в шлюпке вверх по каналу, идет в свой малый дворец внутри крепости, густо обставленной вокруг тамошними его войсками.

4 часа. По просьбе дам государь распускает гарнизон по квартирам и переходит в Японскую залу большого дворца. Тут ему несколько раз делается дурно, и он посылает за священником тамошней русской церкви. В Ораниенбауме с трудом достают немного белого хлеба и соли, потому что кухня и погреб остались на яхте.

Между тем яхта приходит на петергофский рейд и находившиеся в ней перевозятся понемногу, на двух шлюпках, в тот самый канал, из которого они выехали накануне вечером.

В Петергофе все тихо и ничего не трогается. Доносятся только разные дикие и страшные слухи из Петербурга, будто бы там пролито много крови, от несогласия в некоторых гвардейских и других полках все стало вверх дном, множество домов разграблено и бог весть что еще случилось; точно таким же образом в самом Петербурге молва разглашает, будто бы в Ораниенбауме совершены самые ужасные вещи, все тамошние голштинские войска и все, что окружало императора, перебито и наконец произошел всеобщий грабеж.

5 часов. В Петергоф приходит первый авангардный отряд гусар, под начальством г. поручика Алексея Орлова. На плацу ему случайно попадается несколько сот Дельвигских голштинских рекрутов, собранных тут с деревянными мушкетами для учения. Гусары в одну минуту опрокидывают и перехватывают их, ломают их деревянное оружие и сажают всех под сильным караулом в тамошние сараи и конюшни.

С половины 6-го до полудня прибыли в Петергоф один гвардейский или линейный полк за другим и располагались одни на плацу, другие перед дворцом, третьи вокруг верхнего сада. Гусары еще с утра ушли в Ораниенбаум и заняли там все посты и входы.

В 11 часов въехала в Петергоф ее величество императрица, верхом, в гвардейском мундире, в сопровождении точно так же одетой княгини Катерины Романовны Дашковой и конногвардейского полка. Накануне вечером она выступила из Петербурга со всем войском и после полуночи отдыхала несколько часов в Красном Кабачке. В Петергофе ее приветствовали тройным ура несколько тысяч солдат, крикам которых вторил гром выстрелов из расставленных на плацу пушек.